Ранние скифы в Горном Алтае сменяются в середине VI в. до н. э. племенами пазырыкской культуры, получившей всемирную известность благодаря уникальным находкам мумий, многочисленных изделий из кожи, войлока и дерева в мерзлотных курганах Пазырыка, Уландрыка, Укока и др. [27; 35; 36; 40 и др.]. Происхождение культуры до сих нор остается загадкой. Судя по археологическим материалам, пазырыкские курганы с погребениями князей («царей») появляются на Алтае внезапно с уже полностью сложившимся сложнейшим погребальным обрядом, за соблюдением которого следили служители культа (жречество). Археолог из Санкт-Петербурга Л. С. Марсадолов полагает, что после вероломного уничтожения в Передней Азии скифской знати и военачальников на пиру Киаксара в 58S г. до н. э. и последующего разгрома пазырыкские племена покинули место своего проживания на территории современной Турции и переселились в Горный Алтай. Так это было или нет, но горноалтайские племена с VI в. до н. э. имели постоянные связи с огромной Персидской державой, продвинувшейся в степи кочевников за Сырдарью и находившейся от Алтая всего в 1,5 тыс. км к юго-западу. Такое расстояние не обремененная поклажей группа всадников могла проехать всего за 1-1,5 месяца. Поэтому вполне обоснованным выглядит участие алтайских дружин в переднеазиатских войнах на стороне Персии или против нее. Существует мнение, что южный Алтай или Иртыш были родиной великого проповедника древности — легендарного Заратустры, основателя официальной религии Персии - зороастризма. С V в. до н. э. прослеживаются связи с Индией и Китаем, государи которого, по мнению С. И. Руденко, выдавали своих дочерей за вождей пазырыкцев. Все это стало известно лишь после сенсационных раскопок в 1940-1950-е и 1990-е гг. в Горном Алтае [35; 36 и др.]. Благодаря мерзлоте в пазырыкских курганах сохранились тысячи предметов из дерева, кожи (многие из которых покрывались золотой фольгой), войлока, ковры, в том числе самый древний в мире — персидский, и многое другое. В соседнем Чарышском районе такого рода крупные раскопки пока только начаты на «царском» кургане в долине Сентелека, у которого были найдены и установлены крупные стелы-балбалы высотой до 4,55 м (рис. 12). Наиболее заметные черты погребального обряда пазырыкцев (каменная насыпь, сруб с бревенчатыми накатами на дне глубокой могильной ямы, восточная ориентация умерших, подхоронение лошадей, кости жертвенных коровы и барана) сохранялись на Алтае длительное время и были хорошо известны местным жителям в XVII—XIX вв. По одной из легенд эти курганы были оставлены древним народом - «чудью», решившим таким образом добровольно умереть в построенных под землей жилищах. Когда пришло время, люди вместе со скотом сошли в эти перекрытые бревнами, заваленные камнями жилища и подрубили опорные столбы. Интересно, что эта же записанная у алтайцев в XIX в. легенда в различных вариантах сохранилась до настоящего времени в Солонешенском (по материалам А. П. Бородовского) и Чарышском районах у русскоязычного населения. Как и в Афанасьевское время, курганы пазырыкцев располагались цепочками, имитирующими реально существовавшие поселки, состоящие из рядов домов или юрт, к востоку от которых устанавливались коновязи, с той лишь разницей, что коновязи у каменных курганов были также вечными, из камня (рис. 12). При этом одиночный курган с захоронением в перекрытым бревнами и берестой срубе действительно являлся копией жилища кочевника с хозяйственной и жилой половинами, стенами, задрапированными коврами, столиками, посудой, подушками, кроватями-ложами и прочим убранством. Таким образом, народные легенды о появлении пазырыкских курганов отчасти верны. Цепочки последовательно возводившихся курганов или грунтовых могил являлись своеобразной летописью последовательности совершавшихся событий, вехами истории данной семьи, рода, племени. В этом случае устные предания о предках в седьмом-девятом (и т. д.) коленах наглядно иллюстрировались могилами конкретных предков. По имеющимся данным, одним из центров проживания пазырыкцев в Солонешенском районе была долина р. Сибирки у с. Сибирячиха. Здесь выявлено пять расположенных цепочками курганных групп, насчитывающих около 30 насыпей диаметром до 22 м, высотой до 1,5 м. Дополнительные исследования, несомненно, помогут обнаружить новые курганы. К сожалению, этот единственный в районе крупный могильник продолжает разрушаться распашкой, что неизбежно приведет к его уничтожению. Культура пазырыкского времени в Солонешенском районе изучена слабо. Исследованы лишь три кургана V-IV вв. до н. э. с кольцевыми каменными насыпями в группе Сибирка-1 у с. Сибирячиха [4; 33; 34]. Еще один курган в курганной группе Сибирка-3 был разрушен силосной ямой. По сообщениям местных жителей в нем найден бронзовый кинжал с бруско-видным навершием и перекрестием (не сохранился, информация А. П. Бо-родовского). В Сибирке-1 к пазырыкской культуре отнесен курган № 2, в котором погребенный лежал, согласно пазырыкскому обряду, на правом боку с подогнутыми ногами, головой на северо-восток. Из инвентаря здесь найден железный кинжал в деревянных ножнах, керамический сосуд на поддоне и фрагменты оборачивавшей серьгу золотой фольги [33]. Курган № 3 был почти полностью ограблен (сохранился лишь глиняный кувшин), но, судя по конструкции насыпи, ориентации могилы и наличию керамического сосуда, он датируется, как и № 2, в рамках V—III вв. до н. э. и предположительно относится к пазырыкской культуре. Наиболее интересный материал на могильнике Сибирка-1 получен в не потревоженном грабителями кургане № 1 (рис. 11; [4; 33]). Находившаяся по центру кольцевой насыпи могильная яма была почти полностью заложена слоями камня. В верхней части заклада плашмя лежал стелообразный подквадратный в сечении камень с прочерченным по центру «пояском». Под слоем камней на дне ямы глубиной около 2,5 м находился прямоугольный и выстланный мелкими плитками каменный ящик. Перекрытие состояло из крупных плит. Умерший располагался в положении вытянуто, на спине, головой на северо-восток. В районе шеи найдены трубчатые пронизки, у левого уха — серьга из золотой проволоки, у пояса — пряжка с язычком и бляха. У кисти правой руки находился железный нож, а в ногах — белые цилиндрические бусы, нашивавшиеся на не сохранившуюся обувь (рис. 11). В головах человека за пределами ящика обнаружены выложенные дугой семь черепов животных, из которых два принадлежали лошади, два - овце, два - корове и один козлу (рис. 11, 1-3). На черепах лошадей находились псалии (трензеля), а также другие роговые и бронзовые детали сбруи. Это погребение для Алтая не совсем обычное и справедливо связывается Н. В. Полосьмак с миграцией населения из Центрального Казахстана. Погребальный обряд и детали сбруи, характеризуются переходными чертами от раннескифских комплексов к пазырык-ским, и захоронение может быть датировано второй половиной VI — первой половиной V вв. до н. э. Особый интерес представляют обнаруженные здесь остатки конского снаряжения, а также поясная бляха с изображением оседланной лошади и сидящего всадника. Лошадь и ее снаряжение имели важнейшее значение в жизни кочевников скифского времени. Она являлась основным средством войны и передвижения, на лошади пасли стада, охотились. Судя по имеющимся материалам, конина составляла значительную долю в питании пазырыкцев на Алтае. Ремни сбруи, пояса и многое другое также изготавливались из хорошо выделанной шкуры лошади. Найденные в могильнике Сибирка-1 округлые бронзовые разомкнутые пронизки характерны для переходных комплексов к пазырыкскому времени (около середины VI в. до н. э.). Находящаяся рядом с ними напоминающая утиный нос подвеска (рис. 11, 5) также близка к раннескифским, помещаемым в раннескифской узде вместе с пронизками на переносном ремне (рис. 9, 4). Следует подчеркнуть, что умерших сопровождали не просто отчлененные от шеи взнузданные конские головы, как может показаться на первый взгляд. Наличие рядом с черепами находящихся в сочленении копытовидных и венечных костей ног лошади однозначно указывает на захоронение конских голов вместе со шкурами и ногами. По крайней мере, один козел (?) также погребался в виде головы и шкуры с невырезанными фалангами ног (рис. 11, 2). Этот широко распространенный у многих народов обряд предполагал ритуальное поедание мяса животных родственниками умершего во время поминок. После тризны головы и шкуры лошадей, баранов и коз с невырезанными копытами и фалангами ног помещали в могилу. По мнению древних, на том свете лошадь принимала свой первоначальный вид, а иногда получала крылья, чтобы доставить своего хозяина на небесные пастбища. С этой целью лошадь взнуздывали. Обычай погребения конских черепов со шкурами и сбруей характерен для раннескифских погребений тасмолинской культуры Центрального Казахстана. Зафиксирован он и неподалеку на реке Чарыш [43] и в Горном Алтае [22]. В общем виде снаряжение верховой лошади представлено на бронзовой поясной бляхе, где хорошо видна узда с наносным ремнем, мягкое, из войлока и кожи, седло с довольно высокими луками, подпружный, нагрудный и холочный ремни (рис. 11, 14, И). Так выглядела сбруя в VI в. до н. э. Но сложилась она на Алтае значительно раньше. В последнее десятилетие в предгорьях Алтая и Восточном Казахстане [1 и др.] были сделаны замечательные находки раннескифского конского снаряжения второй половины VII - начала VI вв. до н. э. (рис. 9, 4). Эта сбруя в основном соответствовала пазырыкской, но отличалась большим количеством бронзовых изделий, включавших распределители и застежки, посредством которых между собой соединялись ремни. В пазырыкском снаряжении все соединения уже ременные, а бронзовые украшения и детали стали заменяться роговыми или деревянными, крытыми в богатых наборах тонкой золотой фольгой. Отношение к сбруе было особое. Она украшалась различными магическими символами и изображениями божеств. Зачастую именно на сбруе находятся самые массивные и ценные в художественном отношении предметы. Помимо сбруи, к сакральным (священным) предметам относились боевой пояс и головной убор. На них также помещались магические символы; по ним, как по раскраске североамериканских индейцев, можно было узнать происхождение и статус человека. Богатые боевые пояса носили только мужчины-воины. Женщина на Алтае могла надеть боевой пояс с бляхами лишь в исключительных случаях [35]. Зато головные уборы женщин в виде своеобразных высоких париков отличались богатством и сложностью украшений. При этом охватывающая по основанию головной убор золотая диадема, как и аналогичные короны богинь и жриц, возможно, символизировали охраняемый грифонами мировой горный хребет, окружавший райскую страну блаженных с мировой горой посередине (рис. 12,2,3). Пазырыкское время явилось расцветом скотоводческих культур на территории Горного Алтая и, по-видимому, Солонешенского района. В конце III в. до н. э., как считают некоторые ученые, пазырыкцы были разгромлены обитавшим на территории Монголии народом хунну (предки появившихся в IV в. н. э. в Европе завоевателей-гуннов), но еще проживали на Алтае не менее ста лет. Однако горно-алтайские племена утратили былое влияние, знать была уничтожена или лишена власти, княжеские курганы более не сооружались. Значительную информацию о жизни, хозяйстве и местах проживания пазырыкцев на территории Солонешенского района может дать изучение находящихся на поселениях керамики, кухонных остатков, жилищ, очагов, обломков орудий, мест бронзолитейного или железоделательного производства. Изучение поселенческой керамики позволяет проследить древние миграции. Например, керамика из Денисовой пещеры и поселений у с. Черный Ануй подтверждает данные о смешанном составе населения по Аную. Однако, за исключением исследованных слоев в Денисовой пещере, в районе известно лишь несколько поселений, в том числе полуразрушенное поселение у с. Солонешное (рис. 10). Ни одно из них не раскапывалось. Судя по известным за пределами района поселениям, а также материалам из погребений, основу хозяйства пазырыкцев на Алтае составляло скотоводство с круглогодичным выпасом скота на подножном корме без заготовки сена. Зимой скот пасли на малоснежных южных горных склонах и речных террасах, где находились поселения и могильники. Летом они откочевывали на богатые травой, но недоступные зимой из-за глубокого снега высокогорные пастбища. Сложившаяся система жизнеобеспечения оставалась чрезвычайно уязвимой. Достаточно было случиться джуту с выпадением глубоких снегов, морозами или образованием на поверхности снега ледяной корки (наста), чтобы привести к массовому падежу скота и последующей гибели людей от голода и болезней. Ослабленные джутами роды и племена могли быть легко уничтожены или завоеваны врагами, стремящимися к захвату новых пастбищ. Тем не менее, скотоводам Горного Алтая в течение столетий удавалось поддерживать достаточно высокий уровень жизни. В случаях падежа скота (лошадей, овец, коз, коров) они могли пережить тяжелое время за счет охоты и продуктов земледелия, которым занимались в центральных и западных районах Алтая, более благоприятных для выращивания злаков. Так, в Денисовой пещере в хозяйственной яме найдено около 15 кг пшеничных зерен [12, с. 105]. Охота по значимости занимала второе место в хозяйстве пазырыкцев. По материалам поселений установлено, что, как и в недавнее время, в большом количестве добывалась косуля, меньше - лось и марал. Реже на поселениях встречаются кости других животных, в том числе пушных, хотя С. И. Руденко и другие исследователи полагали, что вывозимая в южные регионы Азии пушнина наряду с золотом составляла значительную статью доходов жителей Горного Алтая. Очевидно, тушки пушных зверей поедались или выбрасывались на месте охоты. Везде в небольшом количестве обнаружены кости собак, с которыми пасли скот и охотились. Свиньи в хозяйстве скотоводов Алтая отсутствовали, но кости дикого кабана в небольшом количестве встречаются. Очевидно, что дикий кабан был редкой добычей. В жизни кочевников скифского времени он занимал особое место. Охотились на этого чрезвычайно опасного, сильного и почти неуязвимого спереди зверя не ради мяса. Это были своеобразные поединки героя и кабана, подобные описанному древними греками подвигу Геракла, одолевшего Эвриманфского вепря. Клыками побежденных вепрей воины в Южной Сибири уже в IX—VIII вв. до н. э. украшали нагрудники лошадей, делали из них застежки для крепления к поясу оружия. В это время на Алтае и в Туве существовал культ кабана. К концу раннескифского периода (со второй половины VII в. до н. э.) основным почитаемым божественным животным становится орел. С этого времени символ неустрашимого вепря — острый немного загнутый клык — осмысливается как клюв стремительного солнечного орла (рис. 11, 4). В небольших размерах существовало и рыболовство - на это указывают немногочисленные находки рыбьих костей на поселениях и рыболовного крючка в Денисовой пещере (рис. 10, 7). На высоком уровне в Горном Алтае в VT—III вв. до н. э. находилось бронзолитейное, железоделательное, косторезное и гончарное производство, резьба по дереву. В значительном количестве добывалось и перерабатывалось золото, из которого плющеньем и амальгамированием [40] получали тонкую, толщиной до 2-3 микрон, фольгу. Использовалась она преимущественно для покрытия деревянных и кожаных изделий с целью придания им вида изготовленных из цельного металла. Несмотря на широкую известность этого метода в скифском мире, столь широкое применение фольги у других народов не встречается. В связи с обнаружением фольги в значительной части пазырыкских курганов, появилось даже мнение о существовании на Алтае в скифское время «золотого века», связанного, в частности, с невозможностью сбывать золото на юг Средней Азии, захваченной в IV в. до н. э. Александром Македонским [25]. Эта невесомая фольга сыграла злую шутку со многими бугровщиками (грабителями могил в Сибири и Казахстане в XVII—XVIII вв.), спровоцировав бессмысленные раскопки и разрушение сотен курганов.